— 13 —
Медицинский cовет неоднократно объявлял уже свое мнение о неосновательности и бесполезности гомеопатической методы лечения и полагает, что употребление оной в военных и других больницах допущено быть не может по следующим причинам: 1) болезни скоротечные и внезапно поражающие, как-то: апоплексия, паралич, злокачественные лихорадки и самая индийская холера требуют самого скорого и деятельного врачебного пособия, которое по гомеопатии совершенно невозможно; 2) сотрясение мозга, излияние крови в череп, неукротимые кровотечения из легких, матки, мочевого пузыря и других внутренностей, требующие скорой помощи, не могут быть лечимы по гомеопатическому способу; 3) сильное воспаление мозга, легких, желудка, кишечного канала, печени, матки, мочевых органов и других важных внутренностей по гомеопатии врачуемо быть не может, исключая самой легкой степени сих воспалений, проходящей иногда и без всякого лечения; 4) гастрические, желчные горячки требуют также деятельного врачевания, каковое также с гомеопатической теорией совершенно несовместно; 5) болезни наружные, как-то: ушибы, вывихи, переломы костей, размозжение и расторжение мягких частей, огнестрельные и другим образом причиненные раны, расширениe боевых и кровевозвратных жил, ущемление грыж, выпадение внутренностей, искривления суставов и другие многие болезни выходят из круга гомеопатического лечения; 6) наросты на костях, мышечные опухоли, отвердения, скирр и рак не были еще излечиваемы гомеопатами; 7) цинготная болезнь, застарелая ломота, различные виды водяной болезни и чахотки, более всего лечимые в госпиталях аллопатически, вовсе недоступны для гомеопатов; 8) венерическая болезнь, в различных ее видах и сопряжениях с другими болезнями, хотя и лечится гомеопатами, но следствия их лечения, как самый опыт показал, были весьма неблагоприятные; 9) в разных сыпях, как лихорадочных, так и хронических, как-то: кори, ocпе, скарлатине, чесотке, паршах и т.п., гомеопатический способ врачевания неуместен и бесполезен.
Исключив сии столь важные и вместе с тем весьма опасные для жизни человека болезни, останутся для гомеопатического лечения одни только лихорадочные и таковые же воспалительные болезни, кои при соблюдении строгой диеты, правильного рода жизни, чистоты тела и благорастворенности воздуха исцеляются сами собой, без всякого содействия врача.
Медицинский совет долгом считает при сем заметить, что из поступающих дел на его рассмотрение оказывается, что некоторые из врачей, определяемых местным начальством в военные и другие госпитали, приступают к гомеопатическому лечению больных без позволения на то высшего медицинского начальства.
Для отвращения таковых действий частных врачей, противных существующим законам и вредных для правительства, Медицинский совет считает нужным вовсе запретить гомеопатическое лечение в сухопутных, морских и гражданских госпиталях не только врачам других ведомств, но и штатным тех госпиталей без особенного на то дозволения медицинского начальства, коему Высочайше вверено управление сими частями.
Из отношения Подольского и Волынского временного военного губернатора и приложенных при оном прошения доктора Ч*** и свидетельства конторы Житомирского военно-временного госпиталя оказывается, что доктор Ч*** лечил в продолжении 24 дней в оной госпитали 122 больных одержимых различными болезнями1, из коих 55 выздоровело, 1 умер и 60 больных остались в прежнем положении. Медицинский совет, не находя в сем способе лечения ничего нового и уважительного, долгом считает заметить, что оный далеко уступает выжидательному способу лечения, которое произведено было в С. Петербургской военно-сухопутной госпитали в 1829 и 1830 годах. Выгоды, обещаемые доктором Ч*** от гомеопатического способа лечения, весьма преувеличены и невероятны. Он полагает, что по введении гомеопатии в госпитали болезни будут исцеляемы скоро и верно, притом он обещает сбережение многих миллионов рублей, употребляемых ныне на содержание и лечение больных. По мнению его, при сих важных выгодах лечения будет весьма мало неспособных к фронтовой службе, и правительство не будет иметь надобности прибегать так часто к рекрутским наборам. Сии преимущества перед обыкновенным способом лечения, обещаемые доктором Ч***, ничем не доказаны и составляют одни только предположения, противные существу самого дела и несогласные со здравым смыслом, ибо нижние воинские чины соделываются к фронтовой службе неспособными не от лихорадок, горячек или легких воспалений, лечением коих исключительно занимаются гомеопаты, но единственно от увечья и тяжких болезней, получаемых солдатами во время их службы. Но как гомеопаты решительно отказываются от лечения болезней наружных, равно и тех, кои выше сего исчислены, то спрашивается: что же должно делать правительство с теми больными, кои не будут подходить под категорию гомеопатического лечения? Число сих последних превышает половину всех больных, в госпиталях находящихся, кои по гомеопатическим законам лечения должны оставаться без всякого пособия и быть жертвой причуд немногих врачей, увлеченных с истинного пути своим учением, на ложных началах основанном.
Что же касается до награды, испрашиваемой доктором Черминским, то Медицинский совет обстоятельство это представляет на благоуважение высшего начальства. За употребленные же им собственные лекарства для лечения 122 человек Медицинский совет находит весьма справедливым удовлетворить его требование выдачей той суммы денег, которая ему будет причитаться по таксе Высочайше утвержденной для продажи лекарств из аптек».
Вот результаты трудов Германа, трудов, мнением интеллигентных людей признанных благодетельными для общества, но оказавшихся бесполезными и даже вредными, как скоро они перенесены были на сухую почву казенного, эгоистичного бюрократизма! Вот мнение Медицинского совета, этого сонма ученых и авторитетных мужей, поставленных высшей властью блюсти народное здравие: подавив совесть, он изрекает, что гомеопатия против холеры бессильна! Итак, даже те факты, которые совершались у всех на глазах, не были способны провести в очерствелые сердца их ни одного луча правды! Поистине, это были люди, над которыми сбывалось пророчество: «Слухом услышите и не уразумеете, и глазами смотреть будете и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышать и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами и не уразумеют сердцем (Ис. VI, 9-10). О люди, «ходящие во тьме, седящие в стране и сени смертней», когда же, по слову пророка, «свет воссияет на вы?» (Ис. IX, 2).
Подвергать серьезному разбору мнение Медицинского совета, значило бы добровольно принимать на себя забавную роль Дон-Кихота, ибо достаточно раз прочесть со вниманием этот, как мы назвали, курьезный документ, чтобы убедиться, что это ничего больше, как набор слов, поражающий свежего и непредубежденного читателя столько же невежеством, сколько недобросовестностью. Понятно, что при таких качествах «Заключения» Медицинского совета, в нем о научном воззрении на гомеопатическую медицину не может быть и речи. Для того, чтобы оно предстало перед читателями в настоящем его свете и могло быть оценено ими по достоинству, достаточно будет сказать, что в числе лиц его разделявших и одобривших был и лейб-медик Маркус, — тот самый Маркус, который, как мы видели выше, судя о гомеопатии, относился о ней как о методе «обращающем на себя внимание всех здравомыслящих врачей, предполагающих не без причины, что если б она не заключала в себе ничего полезного, то не могла бы быть предметом столь многих тщательных наблюдений».
Такая двойственность в суждениях одного и того же лица об одном и том же предмете наглядно показывает, в какое соответствие становится иногда наука с отношениями житейскими. Действительно: какая глубокая бездна разделяет сферу науки от мира служебного, чиновничьего? Можно ли после того допустить хоть малейшее недоразумение относительно тех побуждений, под влиянием которых состоялось «3аключение» Медицинского совета?
Интрига эта однако же едва не потерпела крушения на первых же порах. Когда журнал Медицинского совета с его заключением был представлен на утверждение товарища министра внутренних дел, тайн. сов. Новосильцева, то он хотя и утвердил его, но с такой поправкой, которая изменяла самую существенную часть «Заключения», именно: вместо предполагаемого решительного запрещения гомеопатического лечения в сухопутных, морских и гражданских госпиталях и больницах, сделав известным, через кого следует, всем врачам, в оных госпиталях находящимся, настоящее по сему предмету заключение Медицинского совета о тех болезнях, в коих гомеопатическое лечение признается не только бесполезным, но даже как сопряженное с потерей времени вредным, предоставить употреблять оное в тех только случаях, где врачи по убеждению своей совести найдут лечение сие действительно для страждущих полезным; наблюдение же за точным по сему исполнением возложить на главных при тех госпиталях врачей, под личной их ответственностью. Таким образом, благодаря благоразумию Новосильцева, дело сводилось к одному лишь голословному заявлению членами Медицинского совета своего мнения о гомеопатии, без всяких неблагоприятных для нее последствий, но ловкие в изворотах дельцы, которыми кишат наши канцелярии, начиная с низших, до самых высших правительственных учреждений, не теряли надежды найти выход из неожиданно представившегося затруднения.
Надежда эта основывалась на Военном министерстве, куда по просьбе военного министра должно было поступить «Заключение» Медицинского совета. Там надеялись найти тормоз и для резолюции Новосильцева. Случилось именно так, как было рассчитано. Гр. Чернышев, получив отзыв товарища министра внутренних дел с заключением Медицинского совета, уклонился от ответственности в решении такого специального вопроса и передал его на обсуждение главному по армии медицинскому инспектору баронету Виллье1
———————————————————————————
1 В докладной записке Медицинского департамента Военного министерства,
при которой было препровождено к Виллье вся переписка по предложению Черминского, обращает на себя особенное внимание одно место, где сказано: «Департамент, приняв в соображение, что введение гомеопатического способа лечения больных по военному ведомству потребовало бы, во-первых, изменения настоящего положения военных госпиталей, как в отношении содержания и продовольствия больных, так и их размещения, и, во-вторых, преобразование аптек и перемену как лекарственных, так и комиссариатских каталогов, находит невозможным допустить ceго способа лечения в военных госпиталях,
тем более, что польза оного не доказана еще удовлетворительными опытами…» и проч. Здесь что ни слово, то жемчуг! Ну, а если не нужно делать этой ломки, тогда гомеопатический способ лечение можно было бы принять? Нет, потому что «польза оного не доказана еще удовлетворительными опытами». Так зачем же было уклоняться от предложенного д-ром Черминским опыта? Ведь устройство лазарета на 100 чел. не стоило бы и тысячной доли того, что ежегодно затрачивалось на медицинскую часть по военному ведомству, и если бы практика Черминского оправдалась, то неужели Департамент и тогда
стал бы отстаивать настоящее положение госпиталей, лекарственные и кoмиccapиатские каталоги и пр.?. Или может быть Департамент заранее мог сказать, что опыты Черминского кончатся также, как и Германа? Ну, тогда, конечно, и говорить нечего…
Таким образом, дело о гомеопатии, после обычного у нас путешествия по министерским канцеляриям, снова было направлено на настоящий путь, т.е. к первоначальному источнику задуманной интриги. Само собой разумеется, что достопочтенный баронет отвергнул оговорку Новосильцева и вполне согласился с мнением Медицинского совета. Просмотрев присланную к нему переписку, он, между прочим, писал к гр. Чернышеву: «Бумаги, в этом деле заключающиеся, служат новым доказательством в подтверждение бесчисленных прежних, как трудно вовсе избавиться от влияния корыстолюбивых обманщиков и шарлатанов, которые, опираясь большей частью на чье-либо покровительство, основывают успех нелепых своих прожектов на людском суеверии и легковерии. Предположение лечить все болезни по так называемой гомеопатической системе или лучше по старинной русской пословице «чем ушибся, тем и лечись», т.е. пользовать все болезни вовсе, как бы сказать, без лекарств, есть нелепость, сумасбродство новейшего произведения и не заслуживает ни малейшего внимания. Все европейские государства — Пруссия, Австрия, Франция, Великобритания и даже те самые страны, где родилась гомеопатия, — ее отвергнули как бесполезное, пустое учение, а напрасные издержки, около 15 или 20 тысяч рублей, употребленные в 1829 году нашим правительством, желавшим и с своей стороны собственным опытом удостовериться в действительности гомеопатического лечения, должны бы убедить и нас в безуспешности оного. Конечно, каждый врач при пользовании больных может следовать той системе, которая по его понятию более соответствует данным болезням и лучше может выполнить известные врачебные показания, но никоим образом не должно допускать по военно-медицинскому управлению, чтобы больные предоставлены были собственной их участи, без всякого врачебного пособия, а это непременно будет, если станут пользовать их децилионными частями какого-либо атома. Между тем, воспаление грудной плевы, воспаление кишок, воспаление мозговых оболочек, воспаление горла (angina), круп, водяная болезнь, венерическая болезнь, кровотечения и множество других недугов, как скоротечных, так и продолжительных, требуют скорой помощи и необыкновенной притом деятельности. Во всех сих и других случаях надлежит тотчас принимать и самые деятельные средства и самые сильные пособия, а не предоставлять больных на милость выжидательного способа лечения в надежде, что они авось либо и без лекарств выздоровеют».
Военный министр вполне согласился с мнением Виллье и формально запретил гомеопатическое лечение в военных госпиталях и лазаретах, сообщив о том и министру внутренних дел. В это время Новосильцева не было; место его занял гр. Блудов, который уведомил гр. Чернышева, что и он также вполне согласен с мнением Медицинского совета и баронета Виллье».
Так кончилась благородная попытка доктора Черминского дать русскому солдату здоровье, а казне сохранить миллионы. Медицинский совет решил, что «выгоды, обещаемые им от гомеопатического способа лечения, весьма преувеличены и невероятны», что преимущества этого лечения пред обыкновенным «ничем не доказаны и составляют одни только предположения, противные существу самого дела и несогласных с здравым смыслом». Коротко и ясно — Черминскому было отказано и сказано, что он затевает непутное.
Но этим дело не кончилось. Для того, чтобы предупредить на будущее время вмешательство гомеопатов в госпитальную и больничную практику, как это случилось с Черминским, решено было: «Заключение Медицинского совета о лечении по способу гомеопатическому внести в Государственный совет законодательным порядком1. Но тут опять встретилось затруднение.
В числе членов Государственного совета был и Мордвинов, который так возмущался поступками аллопатических врачей во время холеры, человек известный по своей правдивости, уму и влиянию в делах государственных. Понятно, как неудобно было для врагов гомеопатии присутствие такого лица в Совете, и вот, чтобы устранить неизбежно ожидаемую оппозицию с его стороны, положено было внести доклад Медицинского совета в один из тех дней, когда Мордвинов по обыкновению не присутствовал в Государственном совете. Спрашивается: к чему такая подтасовка, если члены Медицинского совета руководились безупречными намерениями и шли к честной, благородной цели? Не смотря однако ж на эту проделку, в Государственном совете и кроме Мордвинова нашлись люди, которые усомнились решить вопрос этот с голоса одних аллопатов. Министр народного просвещения кн. А. Н. Голицын и государственный контролер Хитрово предложили выслушать и другую сторону, спросить и тех врачей, которые сами занимались новым способом лечения и знают его. Тогда составили особую комиссию, в которой приняли участие доктора Адам, Триниус и Герман. Результатом совещаний этой комиссии был доклад Государственному совету, вследствие которого состоялось известное постановление 26 сентября 1833 года, вошедшее и в свод законов. Гомеопатический способ лечения хотя не допускался в больницах правительственных и общественных, но частная практика не воспрещалась; для желавших пользоваться новым способом лечения дозволено было открыть в Петербурге Центральную гомеопатическую аптеку2.
В образованных столичных кружках нашего общества, где гомеопатия уже достаточно распространилась и успела снискать себе прочное доверие, издание нового закона не осталось незамеченным и возбудило толки столько же нелестные для членов Медицинского совета, сколько благоприятные для славы покойного Государя.