— 46 —
На вышеприведенные вопросы отвечали авторам Программы доктора фон Гюббенет, Боянус, Бек и Виллерс. Приводим эти ответы.
О заглавии программы и о примечании к оной доктора А. фон Гюббенета
Статья господ профессоров Козлова и Здекауера о гомеопатии требует ответа и подробного разбора со стороны гомеопатов, в особенности по тому положению, которое занимают авторы. Прежде всего, конечно, желательно было бы знать, к чему именно она клонится, в чем именно заключается настоящий смысл ее. Но решить этот вопрос довольно мудрено. С первого взгляда она представляется чем-то вроде дипломатической ноты по щекотливому вопросу. Попробуем разбирать: может быть, постепенно выяснится.
Заглавие обещает «программу» — для наглядного убеждения в действительности гомеопатического лечения и т.д. Программу чего же? Программу предположенных исследований, поверок, испытаний? программу опытов, которые предполагается предпринять, чтобы на деле убедиться в справедливости показаний гомеопатической литературы? или программу изложения доказательств действительности (или недействительности) гомеопатических средств? или, наконец, программу задач, которые предлагаются гомеопатии для решения с особенной, невыраженной целью!
Не только в загадочном и двусмысленном заглавии, но и в содержании всей статьи чрезвычайно трудно найти определенное решение этого вопроса, хотя статья, по изложению, отличается всеми потребными внешними признаками беспристрастия.
Недоумение наше насчет цели статьи несколько разрешается примечанием к заглавию от редакции, и потому мы принуждены смотреть на это примечание как на существенную принадлежность статьи. Проследим же предварительно это пояснительное примечание.
Оно начинается так: «Имеют ли гомеопатические лекарства какие-нибудь действия на человека? Нет сомнения, что это капитальный вопрос, на котором зиждется вся будущность ганемановой методы».
Не знаем, как по мнению редакции «Вестника новейших врачебных метод», а по-нашему, по-старинному, лекарством называется только такое вещество и такой деятель, которого целительное влияние на организм уже доказано: только в силу своей способности действовать тем или другим образом на животный организм лекарство и называется лекарством. В гомеопатии, как каждому очень легко удостовериться, употребительные лекарственные вещества большей частью те же самые, как и во всех других медицинских школах; между прочим, употребляются даже самые сильные, ядовитые. Чем ядовитее вещество, тем сильнее и действительнее оно как лекарство. Чем менее вещество, минерал или растение, способно вредить здоровому, тем менее оно способно быть действительным лекарством. Индифферентные тела вовсе не могут быть лекарствами. Это азбука фармакологии. С нашей же особенной, гомеопатической, т.е. с ганемановской точки зрения, лекарство может быть названо «гомеопатическим» только по применению его в определенном данном случае болезни, а не по отношению к человеку вообще.
Что же в «капитальном» вопросе редакции спрашивается? Между тем, она очевидно смотрит на всю гомеопатию как на нечто сомнительное, требующее еще непредставленных наглядных и осязательных доказательств. «Поэтому, — продолжает она, — все усилия новейших гомеопатов должны быть направлены к тому, чтобы доказать видимыми, осязательными фактами, что их лекарства так или иначе действуют на человеческий организм, подобно тому, как доказывается действие аллопатических приемов, например, действие шпанских мушек на мочевополовые органы, белладонны на зрачок, наперсточной травы на сердце и проч.».
Редакции, очевидно, неизвестно одно из основных правил гомеопатии, по которому лекарство следует давать больному в таких малых приемах, чтобы оно не могло производить физиологических и токсических действий, потому что эти действия только помешали бы действию целительному, более или менее ожесточили бы болезнь и причинили бы больному только лишние, бесполезные страдания. Гомеопатические лекарства, стало быть, вовсе не должны производить таких действий, какие требуются от аллопатических доз, даваемых по произвольным показаниям и по так называемому плану лечения. Несообразно с делом требовать от гомеопатических лекарств какого бы то ни было иного действия, кроме терапевтического. Или вся программа ничто иное, как по плану рассчитанное и искусно замаскированное враждебное нападение, и понятия о дозах и лекарствах, о филологических и терапевтических действиях преднамеренно смешаны, а услужливая редакция бывшего «Гомеопатического листка» так же умышленно поддерживает недоразумение и так же смешивает разнородные понятия? Она принимает выражения «гомеопатические лекарства» и употребляемые против болезней «дозы гомеопатических лекарств» за одно и тоже. Если тут есть расчет по плану и если выполнение плана будет удачное, то можно будет вывести наперед рассчитанное заключение, что гомеопатическое лечение недействительно. Для толпы, неспособной и непривычной к поверке посылок «ученых» силлогизмов, этого было бы довольно. А цель стоит только назвать «благой», обставить заботливостью об общественной пользе, о страждущем человечестве, и средства будут оправданы.
«Нельзя сказать, — продолжает «Примечание», — чтобы гомеопатические авторы не сознавали всей важности этой задачи, чтобы они не делали посильных попыток к ее разъяснению. Напротив, они даже слишком обильны доказательствами. Но каковы эти доказательства? Они зиждутся (1) на чистейших умозрениях, гипотезах (смотри, например, брошюру Грауфогля, которой «Журнал гомеопатического лечения» так долго надоедал своим читателям), или же (2) на терапевтических опытах; (3) особенно же гомеопаты дорожат всеми физическими фактами, которыми доказывается бесконечная делимость материи, и с восторгом приветствовали недавнее открытие проф. Бунзена и Кирхгофа как самый блестящий из всех фактов этого рода».
По невозможности разделить этот великолепный период, столь богатый темами для рассуждений, и опасаясь разрознением частей повредить его красоте, мы вынуждены вставить пункты, к которым и просим отнести наши скромные замечания по принадлежности.
1. Указание на брошюру Грауфогля мы считаем колоссальным промахом со стороны редакции бывшего «Гомеопатического листка». Надо было указать на что-нибудь другое, более на умозрение похожее.
Удивляемся, как можно в печати так мало дорожить своею репутацией начитанности и литературной компетентности! Ведь одна подобная неловкая ссылка в таком щекотливом случае может подорвать весь кредит писателя у знающих читателей. Писатель примечания очевидно не читал этой «надоедательной» брошюры. Рекомендуем прочесть. Разъяснения Грауфогля могут некоторым «надоедать» разве именно тем, что он слишком неотвязно держится за факты, когда, например, разбирает некоторые положения физиологической школы, или когда проверяет логику рассуждений, называемых в своем кружке рациональными. Есть у Грауфогля и такая часть, которую можно назвать умозрительной, когда он говорит о законах и о теории.
Это опять может не нравиться, потому что при чтении требует внимания, невозможного без некоторого напряжения мозга. В особенности непривычным это очень скоро надоедает. Но припомните, ради Бога, капитальное обвинение, возведенное на гомеопатию: гомеопатия — не наука! А когда вам показывают, что наука, вы зажимаете уши, зажмуриваете глаза и кричите: умозрения! гипотезы! Как же прикажете угодить-то?
2. Сегодня терапевтические опыты, по-вашему, уже не годятся. Но будьте снисходительны, скажите, на каких же, если не на терапевтических опытах требуется удовлетворительно доказать действительность лекарств или способа лечения? Что же требует предложенная нам программа? Сколько мы можем поверить своим глазам, она требует преимущественно терапевтических доказательств. Это видно даже по числу пунктов: «в отношении распознавания болезней» в оной программе прописано 10 экзаменационных билетов, а «в отношении возможности лечить болезни гомеопатическими пособиями» — 30. Услужливость похвальное качество, зачем же не в меру суетиться, зачем муху камнем побивать, когда она у друга на лбу сидит?
3. Совершенная правда: гомеопаты очень дорожат всеми фактами, и физико-химическими в особенности. Но редакция, подарившая гомеопатов за это снисходительной улыбкой, как детей, бегающих за мотыльками, не заметила, что опять наносит неосторожный удар своей ученой репутации. Помилуйте! как же можно видеть в гениальном открытии Кирхгофа и Бунзена только давно доказанную бесконечную делимость материи, тогда как это открытие нового способа доказывать присутствие малейших частиц материи!
«Но всякий беспристрастный человек понимает, что исцеление больных и бесконечная делимость материи ни на одну йoтy не подвигает приведенного выше вопроса (т.е. вопроса, имеют ли гомеопатические лекарства какие-нибудь действия на человека). Больные излечиваются при употреблении гомеопатических лекарств, это правда, но они излечиваются точно так же без всяких лекарств. Материя делима до бесконечности, это весьма правдоподобно, но все-таки мы не знаем, имеет ли какое-нибудь действие частица материи, доставшаяся на долю какого-нибудь 30-го деления».
Или редакция этим набором общих мест желает только отвлечь внимание своих читателей от своих смутно уже почувствованных промахов, или она, как сама признается, не только не знает, имеет ли 30-е разведение какое-нибудь действие, но не умеет даже отдать себе ясного отчета, в чем собственно состоит сущность вышеприведенного капитального вопроса, и оттого впадает в такие забавные противоречия; или же, наконец, это все то же умышленное смешение понятий? Разве сущность гомеопатии состоит в одном 30-м делении и в отыскании бесконечной делимости материи? Какие от гомеопатии требуются доказательства действительности ее средств? Терапевтические, как мы уже видели, отвергаются. Гомеопатия, как способ лечения, отвергается за то, что она ничего не дает больному, за то, что ее разведения ничто. Между тем, тут же следует утверждение, что болезни точно так же излечиваются без лекарств. Так в чем же дело? какая же еще нужна действительность лекарств, когда совершенное отсутствие их точно так же хорошо ведет к цели? Значит, гомеопатия совершенно права и вам остается только следовать ее примеру, чтоб точно так же хорошо лечить.
Но вот наконец заключение многознаменательного примечания:
«В этих-то видах мы помещаем здесь «Программу» наших ученых профессоров, чтобы показать русским гомеопатам, чего (курсив в подлиннике) требует от них современная врачебная наука и в каком направлении надлежит им трудиться, чтобы поднять гомеопатическую методу в глазах передовых представителей медицинской науки».
Так вот оно где, решение капитального вопроса! Гомеопатию, слишком низко лежащую, следует поднять. Направление ее признано неправильным. Надлежит переменить направление, чтобы явиться достойной внимания передовых представителей медицинской науки. Но спрашивается, если передовые представители — что весьма естественно предположить — еще не удостаивали низко лежащую своего внимания именно потому, что считают ее направление негодным, если они потребуют от нее того, чего она не обещала и не может дать; если они, будучи очень мало или может быть вовсе незнакомы с нею, хотят вымерять ее на свой аршин и дать ей свое направление, такое, какого она по свойствам своим принять не может, и только под этим условием согласятся принять ее достойной внимания, то очевидно вся программа будет иметь совершенно иной смысл и иную цель. Можно будет с большой достоверностью предположить, что цель эта не решение вопроса, действительно ли гомеопатическое лечение просто подбор доказательств, что гомеопатические средства соответствуют ожиданиям и видам терапевта с аллопатической точки зрения, тогда как только эта точка зрения предполагает верной и достойной современной врачебной науки, следовательно, — простое, наперед предвиденное заключение — гомеопатию допустить как врачебное искусство невозможно.
Таким образом выйдет, что гомеопатия призывается перед судилище только затем, чтоб она могла выслушать наперед составленное решение. Не проще ли было бы сперва испытать ее по ее направлению, чтобы узнать, нуждается ли она в поднятии?