— 118 —
лекарственного арсенала подходящего специфического средства1. Оно заключается приблизительно в следующем:
Всякое сильнодействующее лекарственное средство возбуждает в человеческом теле известный род особой болезни, тем более своеобразной, особенной и интенсивной, чем сильнее действует лекарство2.
Подражайте природе, которая иногда излечивает одну хроническую болезнь посредством другой, присоединяющейся к первой, и применяйте в болезни, подлежащей лечению (преимущественно хронической), то лекарственное средство, которое способно вызвать другую, по возможности сходную, искусственную болезнь, и первая будет излечена; Similia Similibus.
Необходимо лишь подробно знать с одной стороны болезни человеческого тела с их существенным характером и случайностями, а с другой — чистое действие лекарственных средств, т.е. существенный характер обыкновенно ими вызываемой специфической искусственной болезни, равно как и случайные симптомы, происходящие от различия приема, формы и т. д., и тогда будет возможно вылечивать самые трудные болезни, при условии выбора для данной естественной болезни такого средства, которое производило бы по возможности сходную искусственную болезнь.
Этот тезис, признаюсь, имеет в такой мере внешний вид бесполезной аналитической формулы, что поспешу разъяснить его синтетически».
Прежде чем перейти к этим объяснениям, он делает еще несколько замечаний об образе действия лекарств: «Большая часть лекарств производит более одного действия, а именно, одно непосредственное первоначальное, которое понемногу переводит во вторичное (которое я называю косвенным последствием).
———————————————————————————
1 «В настоящем сочинении я имею главным образом дело с отыскиванием постоянно действующих специфических лечебных средств против преимущественно хронических болезней. Я здесь оставляю в стороне те лечебные средства, против острых болезней, уничтожающих основную причину (таковых) и действующее временно, которые в некоторых случаях получают название паллиативов». Прим. Ганемана.
2 «Самые сильнодействующие лекарства, вызывающие специфическую болезнь, а следовательно и сами целебные, неспециалисты называют ядами». Прим. Ганемана.
— 119 —
Последнее действие обыкновенно заключается в состоянии, прямо противоположном первому. Так действует бóльшая часть растительных веществ».
«Лишь немногие лекарства составляют исключение в этом отношении и беспрерывно, но однообразно продолжают свое первоначальное действие, однако в постоянно уменьшающейся степени, до тех пор, пока, наконец, уже вовсе не ощущается более такового и когда восстановлено будет естественное состояние тела. К этому роду относятся металлические (и другие минеральные?) лекарства, как, например, мышьяк, ртуть, свинец».
«Подберите к хронической болезни лечебное средство, которое по своему непосредственному главному действию весьма сходно с нею; прямым последствием этого будет, иногда, именно, то самое состояние тела, которого вы старались достигнуть».
«Паллиативные средства, вероятно, именно тем так сильно вредят в хронических болезнях и делают их более упорными, что после своего первого действия, противоположного симптомам (болезни), оставляют последствие, схожее с главной болезнью».
«Пояснение» его лечебного принципа «посредством примеров» проводится через целую массу лекарственных средств. При этом Ганеман делает большую ошибку, самую крупную из всех, которые он мог сделать в этом случае. Он слишком рано покидает индуктивный способ и относительно многих лекарств принимает за аксиому то, что он должен был бы еще доказать. Много раз вместо доказательств приводятся гипотезы, тогда как опять иные примеры весьма недостаточны. Если бы он приводил только неопровержимые доводы, как он сделал это относительно белладонны, меркурия, мышьяка, аконита, veratrum album, ipecacuanha, rhus, и пропустил бы весь сомнительный материал, он оказал бы своему делу большую услугу.
Приведем здесь in nuce некоторые из доказательств Ганемана. При этом, однако, не следует забывать, что он был чадом своего века и не мог иметь наших нынешних познаний.
Белладонна (Belladonna) вызывает бешенство и конвульсии, и она при известных обстоятельствах действует против бешен-
— 120 —
-cтва и падучей болезни. «Сильное свойство ее парализовать зрительные нервы придает ей, как сходно действующему средству, важное значение при амаврозе (темной воде), относительно чего ему самому известны факты успеха».
Она производит известного рода бессонницу и излечивает таковую. Бешеная вишня оказывалась полезной при апоплексическом ударе и производит подобные состояния.
Hyoscyamus причиняет и излечивает известный род сумасшествия.
Он производит конвульсии и именно поэтому полезен при падучей болезни. По подобной же причине он при известных обстоятельствах излечивает хроническую бессонницу.
Меркурий производит разъедающие язвы и костоеду; «опыт увенчал это специфическое средство».
Мышьяк, по собственному опыту Ганемана, весьма способен возбуждать лихорадочный озноб и ежедневно повторяющийся, постепенно слабеющий лихорадочный пароксизм. Поэтому он служит целебным средством от перемежающейся лихорадки. По поводу этого Гуфеланд говорит в примечании: «Я тут должен признаться, невзирая на все мое уважение к г. автору, что не могу еще согласиться на употребление мышьяка внутрь, особенно при перемежающихся лихорадках».
Мышьяк часто производит хронические накожные сыпи и исцеляет их при известных обстоятельствах.
Rhus производит рожистые воспаления кожи и может излечить таковые.
Rheum производит понос и в известных случаях излечивает его.
Всякий врач, который приступает без пристрастия к изучению сочинений Ганемана, должен прийти к тому убеждению, что он при своих, правда, крупных ошибках, честно старался в страшном хаосе предположений, взглядов, теоретических спекуляций, при сбивающем разнообразии указаний опыта дать медицине прочное основание на почве естественных наук.
По отдельным заметкам, сделанным Ганеманом в последние годы, видно, что он втихомолку продолжал исследования по начатому пути и беспрерывно занимался созиданием терапии
— 121 —
на основании своих принципов. В 1799 году он в своем «Аптекарском словаре» (в котором он рассеял замечания о действиях некоторых лекарств), упоминает при слове «Sabina» о том, что листья этого растения и масло из него могут вызывать кровотечения, особенно из матки и при известных обстоятельствах успешно применяются против подобных поражений. Относительно Hyoscyamus он также замечает, что явления при отравлении таковым имеют большое сходство с болезнями, которые могут быть излечены им. В следующем году он на основании своего лечебного принципа рекомендует белладонну против скарлатины.
В 1805 году появилась его «Опытная медицина» («Heilkunde der Erfahrung»). В ней Ганеман развивает следующий ход мыслей:
«Каждая болезнь имеет основанием особенного рода противоестественное раздражение, нарушающее отправления и нормальное состояние наших органов».
Этот главный тезис он основывает на двух «опытных положениях»:
«Первое опытное положение:
Когда два противоестественных раздражения производят одновременное воздействие на тело, то, если они неоднородны, действие одного, слабейшего раздражения на время заглушается и прекращается действием другого, сильнейшего».
«Второе опытное положение:
«Когда оба раздражения весьма сходны между собою, то одно (слабейшее) раздражение, вместе с его действием, совершенно сглаживается и уничтожается аналогичной силой другого (сильнейшего)».
Он старается подтвердить эти два тезиса примерами из ежедневной практики, чтобы затем поставить окончательным выводом следующее:
«Стало быть, чтобы иметь возможность лечить, нам нужно будет противопоставлять существующему неестественному болезненному раздражению подходящее лекарство, т.е. другую болезненную силу, имеющую весьма сходное действие с проявлениями болезни».
— 122 —
Далее говорится: «Лишь при помощи свойства лекарств производить в здоровом теле ряд специфических болезненных симптомов, они могут исцелять болезни, т.е. уничтожать болезненное раздражение подходящим противораздражением».
«Сходно со специфическими болезненными миазмами, всякое простое лекарственное средство производит особую специфическую болезнь — ряд известных симптомов, которые в той самой форме не встречаются ни при каком другом лекарстве в мире».
«…А чтобы исследовать действие лекарства, эти сильные, равно как и более слабые лекарственные средства, каждое отдельно и не смешанные между собой, осторожно испытываются, в виде опыта, на здоровых организмах и при тщательном устранении всех влияющих посторонних обстоятельств с точностью отмечаются все происходящие от этого явления в том порядке, в каком они следуют одно за другим, чем и достигается в чистом результате та определенная форма болезни, которую каждое из этих лекарственных веществ абсолютно и само по себе способно вызвать в человеческом теле».
«Таким образом, необходимо добиться знания достаточного числа искусственных болезненных сил (лекарств), как средств для исцеления, чтобы иметь выбор между ними. Нечто в роде этого составляют мои Fragmenta de viribus medicamentorum».
От этого способа употребления лекарств он отличает способ паллиативного лечения, согласно которому при запоре применяются слабительные средства, опиум при болях, холод при воспалениях и т. д.
Мы не можем отказаться от того, чтобы не упомянуть здесь следующие правила Ганемана, хотя бы нас и упрекнули в повторении уже ранее сказанного:
«При известном внимании мы замечаем, что мудрая природа совершает самые великие дела простыми и часто малыми средствами. Высшей задачей мыслящего человека должно быть подражание ей в этом отношении. Но чем больше мы скопляем средств и мероприятий для достижения одной единичной цели, тем более мы удаляемся от великой учительницы (природы), тем более жалким является дело рук наших».
«При помощи немногих простых средств, употребленных
— 123 —
отдельно одно за другим, а еще чаще посредством лишь одного, мы можем вновь привести в естественную гармонию самые большие неправильности в больном теле, можем превратить в здоровое состояние самые продолжительные болезни, кажущиеся неизлечимыми, тогда как от целой кучи избранных и вместе смешанных средств мы видим вырождение незначительных болезней в более значительные и даже в самые трудные, опасные и неизлечимые».
«Который из этих двух способов изберет врач, стремящийся к усовершенствованию?».
«Одно простое средство без всякой примеси, всегда способно производить самое благотворное действие, если только оно хорошо подобранное, самое подходящее и дано в надлежащем приеме. Никогда не бывает необходимости смешивать два средства».
«Мы даем одно средство, чтобы, по возможности, им одним уничтожить всю болезнь или же, когда вполне осуществимо, усмотреть из (результата) действия лекарства, в чем еще нужна помощь. Одного, двух, в крайнем случае, трех простых лекарств достаточно для устранения самой трудной болезни, и если это не достигнуто, то это наша вина; в этом не повинны ни природа, ни болезнь».
«Если же в каждом случае требуется только одно простое лекарственное средство, то истинному врачу не придет и в голову унижать себя и свое искусство смешиванием лекарств и тем противодействовать достижению своей собственной цели. Напротив, когда увидит, что он прописывает лишь одно отдельное лекарственное вещество, то это будет служить доказательством его уверенности в знании дела».
Он в настоящем труде старается поддержать свой лечебный принцип изречениями древних врачей.
«Но иногда врачи предугадывали, что именно способность лекарств вызывать, в силу присущих им свойств, положительные симптомы, аналогичные болезни, дает им возможность производить настоящее излечение болезни. Конечно, этот луч истины редко лишь проникал в дух нашей школы, затуманенной системами».
«Так, Гиппократ или автор книги περι τοπων των κατ